Мне просто не доверяют, причем с самого начала.
В чем был смысл этих бессмысленных заверений в дружбе, если мне просто нет веры как командиру.
Если я говорю "так надо, а обьяснять слишком долго" - говорят "Я не понимаю (верить не хочу), а потому пусть если я не понимаю микроскоп, давайте им забивать гвозди".
Слова человека. в микроскопах понимающего больше чем все они вместе взятые, что микроскоп нужен для дургого, но слово "физика" я вам даже обьяснить не смогу - пропали втуне.
При чем при попытке выхода выясняется. что теперь у нас в ходу шантаж. Я, человек вложивший денег в это дело больше чем все остальные, оказывается денег еще и должен. Круто.
А чо, не так, так иначе пострижем.
У меня нет там друзей, кроме одного человека.

И вместо того, чтобы меня о моих людях спрашивать "кто будет тут полезен" через мою голову крайними мерами у меня забирают людей со словами "А мне тоже себе такое хочется". И шеф, как ручная болонка, ибо по жизни сцыт, через мою голову решает делать так, как ему кажется верным. Мнение специалиста..зачем оно это мнение?

Вы мне доказали. что я для вас никто и ничто.
Хорошо.
Вы для меня тоже.

Во сне мы не ощущаем что спим. Нет начала и нет конца. Есть сейчас и все течет так как надо.
Трава. Трава такая, какую не увидишь на летающих островах. Хотя нет, вот этот колокольчик - такой знакомый. Но никто не задумается где ты его уже видел.
Золотой свет пробивает воздух и тот истекает влагой, мягкой влажной свежестью. Что-то рвет грудь изнутри, то ли смех, то ли плач, хотя разум недоумевает - почему? А потом понимаешь - это звук, рожденный где-то, но который как будто бьется внутри, стараясь слиться с потоками музыки снаружи.
Немножко мерзнут кончики пальцев.
Влага холодком оседает на руках, когда раздвигаешь мокрые ветви кустов. Лес просторный, жадный, живущий, раскинувший ветви, но дикий и нехоженый. И именно эта нотка дикости заставляет биться сердце чуть чаще.
Музыка кажется переполняет тебя, заставляя хотеть чего-то, жаждать, но нет ни воды, ни уверенности что простой воды хватит. Жить, жажда, от рвущегося из под кожи напряжения, чуждого холодному разуму, хочется вцепиться ногтями себе в руки, царапать до крови, вместе с кровью выплеснуть, вырвать это напряжение, этот бунт чего-то в тебе, что не хочет слышать доводы о причинах, рациональности и следствиях. Или хотя бы заглушить болью, как будто в этой яркой боли тоже будет высвобождение. Не цель, но спутник..
Золотой свет застил глаза, даже если зажмуриться со всех сил.

Л****** резко проснулся, руки тряслись, каждая жилка дрожала. Тело отпускало напряжение, а в ушах, так что появилось подспудное желание закричать во весь голос, чтобы заглушить, утихала тонкая мелодия.

Безмерно прекрасный мир.
И думы о том, как назвать себя. И еще - так хочется пойти собой. да облом. родные, имя то занято.

Как тут хорошо, и никого нет.

Да, и еще. Кажется буду мальчишкой. Все равно светлой и чистой любви мне там не светит, кому я там сдался? Хочется играть, хочется быть кому-то нужным и чтобы взаимно. Банально, правда?
Так что вечный Питер Пен.

Жизнь от самого начала дала понять, что быть как все не получится. Даже если очень хочется.
На здоровье бы не приходилось жаловаться, хоть мальчик и был невелик ростом и несилен от природы. Он был просто нем. Когда ты младенец наверное это сплошная радость для родителей, никаких криков, воплей, всегда можно выспаться и никто не будет кричать "Заткните своего уродца!" Впрочем мать (а отец их бросил, когда Лео был еще в утробе) мало радовалась, представляя какие сложности это сулит в будущем. Да сейчас.. Ребенок мало чем отличался от зверька, которому если плохо - даже нет возможности понять это матери.
Но Лео выжил. Сын польской эмигрантки, переехавшей в Америку в начале сороковых, работавшей в самом злачном районе Нью-Дед Сити доктором и хирургом. Хирургом, которого хорошо знали местные "неблагонадежные элементы", проторившие дорогу к домику и забывшие путь в госпиталь. Это и подвело, шальная пуля оставила мальчика сиротой восьми лет от роду.
К счастью, услуги доктора Лайт не дали одной весьма благодарной компании не забыть и о мелком сыне.
Дальнейшая жизнь немого мальчика проистекала в одной из комнатушек при борделе-казино, под крылом крышевавшей место банде. Особенную теплоту к мальцу испытывал пожилой, но не утративший квалификации шулер. Он и определил тот факт, что малолетний смазливый подросток не стал местной проституткой, а освоил тонкое искусство играть и не проигрывать.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. Криминальные разборки банд не оставили стороной заведение, и крышевавшая банда легла вся в кровавой бойне. После чего пожилой шулер понял, что с адреналином в жизни надо заканчивать. И прихватив мальчишку, переехал в рабочий райончик другого, не такого скандально-криминального Американского города.

Хотелось прижать к груди книгу и никому не отдавать. То, что всегда вырывается такими трудами, добровольно взваливаемыми проблемами и жертвами - лежало несколькими килограммами рукописного богатства и счастья в руках. От охватившего волнения едва не подкосились ноги, в буквальном смысле слова.
Из секундного утопания в себе вывел окрик солдата, влетевшего в хижину с вопросом что делать со скарбом и трупами.
- А что за вещи? - с трудом отрывая глаза от гримуара, равнодушным(о, это стоило усилий) голосом спросил Альфред.
- Да хлам всякий, вещи..говорят и ценности нашли. Они ж тут окопались и все награбленное стаскивали.
- Инвента.., - увидев уже недоуменный взгляд солдата, чуть более резко чем стоило сказал - Стащите все в кучу! Хлам сжечь, ценности в сторону отсортировать и под опись. Трупы...закопать.
Обернулся к человеку, который тоже перекапывал полки по соседству, видимо не видя в книгах ничего ценного, больше его интересовали золотые побрякушки.
- Сержант, займитесь этим.

часть первая- Ложись! - Альфонс гаркнул ни к кому конкретно не обращаясь, тут же претворяя собственное предложение в жизнь..хотя какое уж к черту предложение. Приказ. Ну или предложение от которого нельзя отказаться..
Мысли быстрым ручейком сверкнули где-то в сознании, которое старалось поменьше вмешиваться в отточенный процесс. Над головой жарко прокатилась волна горячего воздуха. И чем-то завоняло - тварюга дышала какой-то органической смесью, воспламеняющейся от соприкосновения с воздухом.
Калиста стояла далеко и судорожно начитывала разные заклинания и молитвы, причем судя по сумбуру в разбросе и некоторой бестолковости метаний по целям - в голове у нее тоже уже прочно царил сумбур.
- Ала! - ревущую ящерицу приходилось перекрикивать, но послушница услышала и перестала разбрасываться по мишеням, сконцентрировавшись на одном бойце. Ставший уперто-стеклянным взгляд и упрямо поджатые губы - за Альфонса можно было теперь какое-то время не беспокоиться - сама ляжет, а держать будет.
"Только бы ее не достало.."
Если ящер еще раз плюнет в ту сторону, то с младшей послушницей можно было бы сразу попрощаться..
Но Альфонсо дураком и курсантом не был, потому лупил ящера отвлекая на себя. Особенно он воодушевился когда по поверхности доспеха и рукам - там где ему было заметно, стало разливаться муаровое синее свечение - работа Калисты. Следующий плевок твари пришелся точно по воину и пропал втуне - огонь стек по голубому свечению как с гуся вода.
Вига тем временем полз по пластунски к недвижимой полосатой туше, молясь про себя небесным богам чтобы на него не наступила тварь. Под ногами которой тело товарища и лежало. Или чтобы оная же тварь его не заметила - одного плевка хватит и ему. Но на горизонте маячила только большая чешуйчатая задница с мощным гребнястым хвостом.
Встав на колени, священник положил ладони на теплый меховой бок и закрыв глаза, стал сосредоточенно начитывать молитву о воскрешении. Сейчас шум, взвизги стали, высекающей искры по чешуе и утробный рев чудовища - все ушло на второй план. Священник бы не заметил даже своей смерти.
В груди стало тепло. Клубок тянул, скручивался и распирал, мешая дышать... и разом стало совершенно пусто...весь ком скопленной жизненной силы втек в покалеченное тело, как будто ломая его изнутри, заполняя собой каждую клетку, каждый клочок - вплавляя на место кости и сращивая раны. Вига часто моргал, стараясь побыстрее после заклинания вернуться из высей горних на грешную землю..
"Есть..теперь..."
Что теперь парень додумать не успел. Мир с далеким звоном снова рассыпался на мутные и одновременно резко-яркие осколки. Послышался какой-то глухой хруст и все утонуло в вязкой темноте.
Калиста тонко вскрикнула. Быстрый взгляд, но с самой послушницей все было в порядке. А вот причину этой паники Альфонсо уловить успел на последних кадрах. Вытягивающаяся и встающая на четыре лапы туша Бонифацио и отлетевший метров на десять Вига, поломанной куклой рухнувший под деревом, в которое влетел спиной. Гадать что произошло долго не пришлось - ящер вертя задом со всего маху вдал по священнику хвостом. Попади по голове, а не плечу - не помогли бы уже и жрецы, голову искать пришлось б отдельно от тела.
Бонифацио времени на обследования тела жреца терять не стал, а как только смог стоять на лапах - кинулся на чудище. Прыжок и новая порция рева - тигр бульдожьей хваткой вцепился в горло, там где была самая мелкая чешуя. Очень вовремя, воин тем временем откатился подальше, отплевываясь кровью и получив передышку. Никакие защиты не спасали полностью от увесистых когтей.
Дальше все напоминало стихийный лесоповал. Зверь мотал рогатой головой, сшибая деревья и пытаясь стряхнуть с себя тигра. Тигр же не отпускал, не давая монстру отвлечься ни на что другое. Синее свечение переливалось по светлой шкуре. Мягкое подбрюшье было изрезано мечом..
Но и силам казавшейся бессмертной твари настал конец. Хрипя и булькая, тварь завалилась на бок, подминая очередную порцию подлеска.
На месте боя все было изрыто, сворочено и забрызгано кровью, в основном убиенной животины - в охотниках даже если собрать разом вряд ли бы набралось столько.
- Кали, не стой так..пойди проверь что с Виго, - Альфонсо, тяжело дыша, сел у основания дерева, снимая покореженный доспех..

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра